Старые сказки на новый лад

- Ой, вы братцы, дорогие. Ой, козлятки молодые. Как же это понимать? Кто же опыт поколений будет мне передавать? Не смогли свои вы тушки от преступника сберечь. Если тщательно подумать, то из этого убийства можно выгоду извлечь. Я теперь сиротка бедный – я единственный наследник состояния козы. И моя наследства доля увеличилась в разы.
Тут к избушке мать походит, задыхаясь на ходу, попой чувствуя беду. Двери в доме на распашку, все в избушке вверх тормашками. Опустевшая изба говорит красноречиво то, что здесь была борьба. Ее младшенький сынок все рулеткой здесь обмерил, пройдя вдоль и поперек.
- Так, сюда поставим примус. Примус в доме – самый цимес. Здесь двуспальную кровать, чтоб с подружками играть. Пианино продадим – ни к чему мне, понт один. Музыкального гиганта волк сожрал со всем талантом.
- Почему постель измята? Что случилось, где ребята? Где мои козлята-крошки, их не видно у окошка. Почему такой бардак в доме – надо все убрать.
- Понимаешь меня, мать. Тут такой случился шухер, в двух словах не рассказать. В общем, волк их всех покушал. Я ж твои наказы слушал, затаился под диван, когда серый их жевал. Ты, маманька, нос утри, понимаешь, что случилось? Нас не семь, не пять, не три. Весь козлиный твой приплод волк сожрал в один заход. Так что я теперь один, твой наследник, младший сын.
- Ой, вы деточки мои. Я так сильно вас любила, всех лелеяла, холила. Все прекрасные собой, а особенно шестой. Все умны как на подбор, а особенно второй. И таланты хоть куда: первый, третий. Вот беда. Как, скажите, дальше быть? Для кого теперь мне жить? Надо срочно что-то делать. Иль к охотникам сходить?
Путь к охотникам лежал через горный перевал. Для того, чтобы ее просьбу быстро рассмотрели, коза все предусмотрела. Чтоб карательный отряд в лес за волком отослать, две бутылочки перцовки, две коробочки махорки были к просьбе в самый раз. Ведь известно всем на свете: не подмажешь – не поедешь.
Просьбу быстро рассмотрели, прочитали, утвердили. И пока там «суть да дело» - на троих сообразили. Завязавши башмаки, в путь собрались мужики, ибо медлить в этом деле вовсе даже не с руки.
Волк особо не скрывался – он в теньке, в кустах валялся. И примерно к воскресенью ждал конца пищеваренья. Шутка ль дело, шесть козлов – организм к такой подставе вовсе даже не готов. Нужно, чтоб там все сложилось, коксовалось, уплотнилось. Наш карательный отряд, к встрече с этим супостатом был, конечно, очень рад. Волк, напротив, испугался, хвост поджал, к земле прижался:
- Извините, заблуждался. Жрать хотел, проголодался. Я ошибку осознаю – отпустите, умоляю. Бог свидетель моих слов: обещаю, что не буду, есть ни белок, ни козлов.
- Прекращаю я дебаты. Цельтесь в голову, ребята. Поскорей его убейте, только пузо не заденьте. Там внутри мои ребятки, мои бедные козлятки.
Как обычно здесь бывает – волк конечно умирает. И контрольным, точно в ухо, волк лишен не только слуха. Волку пузо раскроили, от дерьма козлят отмыли. Веселятся и ликуют, только младший сын горюет. Его радужные мысли оборвал контрольный выстрел. Его праздничный пирог вновь разбит на семь кусков.
Тут и сказочке конец. Опускаем занавес.
2007 © juriy

Гениально! Чудесно! Автору - моё восхищение! feneek - спасибо, что не пожалели сил и времени, выложив эти произведения на форуме!

Кот в сапогах.

Дело было по весне, на французской стороне. В славном городе Париже, сей же час, откинув лыжи, сбросив жизни бремена, отпустивши стремена - помер лавочник один: аферист и сукин сын. Не успели на погосте отойти от мяса кости, как детишки и вдова, слезы вытерши едва, разыскали завещанье – огласили содержанье. Из наследственных бумаг стало ясно кто дурак. Старший сын получит дом. Средний – лавку и бакшиш, младший в виде исключенья получил один лишь шиш. Как всегда бывает в деле, при вещественном разделе, есть такие, кто считают, что их сильно обижают. Младший сразу лезет драться, за имущество сражаться. Как же так, чем я вас хуже: вам вон все, а мне вон кукиш. Ясно ж всем, как дважды два, что нарушены права. Я бы очень был бы рад, если б мне вы подарили самогонный аппарат. Братья очень разозлились: угрожали, матерились. От семейных от щедрот был подарен братцу кот. Чтобы, значит, справедливость в завещанье соблюсти, и гармонию в семействе наконец-то обрести. Младший, видит это дело, чешет репу, чешет тело. Взял кота и дал зарок: не вернусь на сей порог. И желаю на века: чтоб вы сдохли, тэчека.
Получивший ускоренье кот, от мощного пинка, скрылся где-то в стратосфере. Брат пинал наверняка. Подобравши сук покрепче, помолился и замолк, поудобней повертелся, чтобы мыло и веревка подвели судьбы итог. Но видать не вышло время, не сложились звезды так, чтобы наш несчастный малый жизнь закончил как дурак. В это время из небес, прямо в точку отправления, точно как по GPS(джи-пи-эс), по пути ломая ветки, кот упал в тот самый лес.
- Это как же, как же, барин? Я ведь кот, а не Гагарин. И за что меня пинал – из моих кошачьих жизней ты одну уже отнял. Ты ведь даже ни пол словом не обмолвился со мной. Знай, что я тебе полезен исключительно живой. Ты давай, слезай с петли: вымой рожу, нос утри. И давай с тобой обсудим, сколько будет два плюс три. Как при нашем то раскладе не пришлось нам горе мыкать, побираясь «христа ради».
- Ей же чудо, боже ж мой: говорящий кот живой. Что ж ты раньше не болтал, я б давно тебя продал. За такую аномалию взял бы сумму я немалую. Что сказать тебе хочу: ты того, постой-ка смирно, я мешок приволочу.
- Нет уж, кукиш. Жизнь моя теперь стоит три рубля. Мои светлые мозги ты, брат, трогать не моги. А коммерческую жилку разработать помоги. Для раскрутки механизма нужны только сапоги. Будут красные сапожки – будешь сыт, одет и точка. Так что ты давай побегай, я в лесочке подожду. Чтоб к вечерним петухам быть мне красным сапогам.
- Барсик, ты ж моя голуба – знать тебя мне бог послал. Без тебя я «дал бы дуба», неудачный был финал. Ты меня не подведи. Чтобы все как обещал: домик, яхту и причал. Я теперь управлюсь ловко: буду к ночи – жди с обновкой.
Дело к вечеру подходит – кот с дороги глаз не сводит. И дождался, наконец:
- Ай да, Жак. Ах, молодец. Сапоги мне в самый раз: в профиль, так же и в анфас. Ну и я тебе сгожусь: жди меня и я вернусь. Подожди меня чуток, я пошел на отработку своих новеньких сапог.
Распрощавшись, наконец, кот метнулся во дворец. Он подходит к самой страже и нахально говорит:
- Мне сегодня назначали в восемь тридцать аудит. Передайте вы царю, дескать, я его фактуру исключительно люблю. Я прошу, чтобы меня пропустили в терема. Полномочный представитель я соседнего царя. И пока идет доклад – я покушать был бы рад. Поднесите хоть горбушку, но намажьте мармелад.
Стража быстро обернулась, доложила и вернулась:
- Уважаемый посол – царь вас ждет, накрыт там стол. Вот от этих вот ворот, прямо в третий поворот, перейдете тротуар– всех вам благ, аревуар.
Поплутав по коридору, он предстал цареву взору:
- Здравствуй, сударь-государь. Я посланец от соседей, там ведь тоже есть свой царь. Приглашает он вас в гости: на селедку да на чай. Говорит он, что для вас балычка чуток припас. Если скушать его с пивом – это будет в самый раз. Ну а если вы поститесь – есть и редька, есть и квас. В общем, вот вам телеграмма – распишитесь и до нас.
- Ну, такое начинанье грех оставить без вниманья. Передай от нас царю: гран мерси, благодарю. Завтра ровно в восемь тридцать жду от вас я экипаж.
Неприметною тропой, темной ночью, в лес глухой, кот вернулся, потревожив местной фауны покой.
- Жак, хозяин. Я вернулся – дай поесть, а то загнусь я. Мне пришлось помногу бегать – не успел я пообедать. Значит план у нас такой – сейчас поесть и на покой. Ну а завтра поутру нас позвали ко двору. В общем, только не зевай, ты теперь все больше слушай, реже рот свой открывай. Если что я утверждаю – ты головкой то кивай. С важным видом соглашайся, только первым не встревай.

Утром, наскоро побрившись, из реки водой умывшись, похлебавши суп пустой, наша пара устремилась нарушать царев покой.
- Эй, там стража, не зевай и калитку открывай. Аль не видишь, что за птица поутру к царю стучится?
- Здравствуй, царь. Случилось горе – рано утром, в чистом поле, экипаж наш был взят на абордаж. Обобрали подчистую, все забрали – даже сбрую. И подарки унесли, те, что мы тебе везли.
- А какой подарок был?
- Аметист, бриллиант, берилл. Кроме этого немало драгоценного металла.
- Жалко ваших подношений. Это было бы хорошим знаком наших отношений. Да, прескверные дела. Ну да черт с ним, позабудем – голова то хоть цела?
- Да, и эта голова шлет вам теплые слова. Чтобы вы, царь, не болели – дольше спали, больше ели. Государева казна чтоб всегда была полна. Если вы соизволите, то закладывать велите. Пусть заложат экипаж – мы поедем сей же час. Пожуем там с утречка мы икру и балычка.
Через час, в чужом наряде, да при полном при параде, крикнув кучеру «пора», экипаж со всею свитой выезжает со двора. Кот, поспешно извинился, дескать, водкой отравился – вы езжайте без меня, я отправлюсь чуть попозже, догоню вас у плетня. И как только экипаж скрылся с глаз, то, сей же час, кот помчал быстрее ветра в направлении кареты. Развивая скорость звука, он помчал стрелой из лука.
Впереди поля пшеницы, гречки, риса, чечевицы. И на каждом из полей, он просил у косарей:
- Мужики, для вас подарки – сала шмат, с горилкой чарки. Все берите, угощаю. Именины – наливаю! Мимо ехать будет царь, спросит как бы между дел – чей земельный тут надел? Вы скажите, что земля, реки, озеро, поля это частное владенье Карабаса-короля.
Всех таким макаром встретил, всем налил, везде отметил. Впереди в листве густой видит замок он большой. В замке, в полном одиночестве, жил был царь, его высочество. Он был страшен как верблюд, великан и нравом крут. Оттого и жил один, что опасно рядом с ним. Он любые организмы убивал за пять секунд.
- Эй, огромный великан, что стоишь как истукан? Иль не видел ты котов, или думаешь что лучше: отбивная или плов. Вам еще не доложили? Мало мяса - одни жилы.
- Экий прыткий организм, как заморский механизм. Ты, с какого вышел леса? Надо мне тебя на части разобрать для интереса. Ну-ка, серый, подь сюда – ты мне враг или еда? Признавайся, ты на кой нарушаешь мой покой? Или ты ослеп глазами, или может ты не видишь тут дубинки под рукой. Я ведь если захочу, не вставая даже с места, в пол тебя заколочу.
- Ой, ой, ой, уже боюсь: я от ваших только криков, скоро, чувствую, загнусь. Великан, скажи на милость, как такое получилось, что такие габариты ты пронес через калитку. Ведь, по правде говоря, там всего то хватит места для овцы и глухаря.
- Ха, ха, ха, ой насмешил. Неужели непонятно, что я чудо совершил. Я, уж знаешь ты иль нет, не обычный людоед. Как-то в прошлом, между дел, одного я мага съел. И от этого всей силой, скрытой в нем, я завладел. И теперь, будь моя воля, я могу хоть сей же час превратиться в контрабас.
- Извиняюсь за нахальство, только что же за бахвальство. Я могу, да я такой – так небось и каждый может, раз дубинка под рукой. А вот ты, не глядя в книжку, превратиться тут же в мышку, смог бы или это чудо не под силу вам покуда?
- Ой, умора. Ой, балбес. Не туда ты, брат, залез. Что мне мышка, я могу стать цветочком на лугу.
- Ну, цветком и я бы смог, подучился бы чуток. А вот мышка – тут уж «вилы». И тебе, брат, не под силу.
- Эй, смотри сюда, наглец. Разозлил меня в конец – я сейчас побуду мышкой, а потом тебе капец. Мне твоя противна рожа – все, ты больше не жилец.
Великан руками машет, шепчет что-то, быстро скачет, превращаясь не спеша в натурального мыша. Медлить было не с руки – кот расправил коготки, плотоядно облизнулся, подскочил и в тот же миг, мышь издал предсмертный крик. Кот наш очень торопился, не жевал, глотал, давился – нужно было поспешать, чтоб к приезду экипажа все здесь быстренько убрать.
Дальше было как по-маслу: охи, ахи, реверансы. В соответствии с сюжетом, закруглимся мы на этом. Скажем только, что потом породнился Жак с царем. В этот радостный момент объявляю «хэппи-энд».
2007 © juriy

keily:  Гениально! Чудесно! Автору - моё восхищение! feneek - спасибо, что не пожалели сил и времени, выложив эти произведения на форуме!

Присоединяюсь, спасибо.

Сказка о Золотой рыбке

Дед на море ставил сеть. Он спешил – хотелось есть. А проклятая рыбешка не желала в сети лезть. Вот такая вот фигня со второго января, как в кефире размочили два последних сухаря. Дед у моря дни проводит, с поплавков глаза не сводит. Он надеется: вот-вот – мне сегодня повезет. Ну давай, давай карась, в сеть быстрей ко мне залазь. Я полью тебя сметаной, и с редиской, да под квас. В общем, от таких мыслей становился дед все злей. Это ж надо, третьи сутки обходиться без харчей.
Пожалело деда море: поднатужилось и вскоре, на гребне морской волны, показались буруны. Дед подумал: так и сяк, видно рыб идет косяк. Радость душу согревает, дед себе уж представляет, как придет домой с сумой, доверху наполненной. Так, из щуки холодец, окуньки пойдут в супец. А остатнюю требуху я сподоблю на уху. Со старухою вдвоем очень сытно заживем.
Весь в предчувствии еды тянет невод из воды. Невод тянется легко. Неужели обманулся, и удача далеко? Не должно такому быть – как без пищи мне прожить? Продавай хоть черту душу, надо рыбу мне добыть. Вытащил дед сети – внутрь глядит, а счастья нету. Озадачился немножко: там из всех его прогнозов только мелкая рыбешка. Как с такою мелюзгой возвращаться мне домой. Разрешенья не прося, там меня моя старуха съест заместо карася. Недоразвитой рыбешкой не насытить даже кошку. Да и стыдно предлагать. За такое оскорбленье могут враз меня послать. Раз такое дело вот - надо будет эту рыбку в море кинуть, на развод.
Дед рукой к ней потянулся, взял за жабру, размахнулся, приготовился кидать, как услышал он такое, от чего стал приседать. Плавником махая в такт, рыба молвит:
- Гутен Таг. Гран мерси за то, что ты хочешь жизнь мою спасти. Я такого обхожденья не забуду, так и знай. И в награду за гуманность, ты желанье загадай. Пожелай того, чего, ты хотел сильней всего. Все исполнить буду рада – вот тебе моя награда.
- Ой же чудо, вот дела – говорящая плотва. Много видел я зараз, но такое изумленье испытал я в первый раз. Дай мне время рассудить, посчитать в уме, прикинуть – уравнению решить. Как мое тебе желанье зафиксировать в слова. На голодный то желудок и «не варит» голова. В общем, завтра я приду – в сей же час, имей ввиду. Не опаздывай на встречу: ну и я не подведу.
Размахнувшись посильней – кинул рыбу. Вслед за ней, понеслись его слова:
- Добрых снов, аревуар. Не забудь ты мой наказ: в этом месте, в тот же час.
Дед спешит скорей домой, чтобы радостью такой, поделиться со старухой, ведь такое с ним впервой. Бабка ждет уж у крылечка:
- Натопила жарко печку. Где же рыба, где улов? Нет улова? Будь здоров.
Бабка дверь ключом закрыла, деда внутрь не пустила. Он ей целых полчаса говорил про чудеса, убеждал пустить вовнутрь – объяснял, что не права. Голос разума не внемля, бабка молвила:
- Емеля, ты умом зачах к тому же, нету рыбы – спи снаружи. Спи хоть в поле, во стогу, но расширить полномочия – извини, я не могу. А у рыбки попроси ты завтра новое корыто. А то старое совсем прохудилось по весне. А вообще, ты б не дурил, сказкой на ночь не кормил, а пошел бы к морю снова и хоть что-нибудь словил.
Принимая во внимание, что от злой, голодной бабы не дождешься понимания, смысла нет точить с ней лясы – дед убрался восвояси. И на поле, во копне, он заснул в тревожном сне. Так проспавши до утра, он отправился обратно, поправлять свои дела. Но за весь рабочий день ни одной живой рыбешки не увидел даже тень. Дело к вечеру идет – дед уж рыбку нашу ждет. Есть такое подозренье, что быть может подведет. И вчерашние движенья – это просто наважденье? Деда тотчас взял испуг: может то, что с ним случилось – запланированный глюк? И какой потехи для, всемогущая планида описала с нашим дедом вот такие кренделя? Тут его тревожны мысли на ходу в мозгу зависли: из пучины из морской, видно хвостик золотой. А за хвостиком, на радость, рыба вся уж показалась.
- Извините, задержалась: мылась, брилась, похмелялась. Ну, старик, не медля боле, расскажи мне свою волю. Что ты хочешь пожелать – все исполню, дай лишь знать.
- Не дает карга мне жить – мне б корыто обновить.
- Я не скрою свою радость – твое главное желанье очень скромным оказалось. Ты какой-то не как все – некорыстный ты совсем. Да тя в щечку чмокну разик. Возвращайся - дома тазик.
Дед на радостях домой возвратился как хмельной. Стал чуток он посмелей, предвкушая от старухи много радостных речей.
На крыльце жена стоит, взгляд о многом говорит: и нахмуренные брови, и губа слегка дрожит.
- Это что же за напасть, как так низко мог ты пасть. Моя участь нелегка – быть супругой у такого подлеца и дурака. За мое к тебе вниманье, за всю ласку, за признанье за тобой главы стола, отплатил ты мне сполна. Ты открой пошире глазик – видишь вон, лежит твой тазик, оцинкованное чудо. Нет, стирать я в нем не буду. Покрестившись два раза, я его, прям как икону, положу под образа. Чтобы ты, дурак такой, бил поклоны в тазик свой.
- Что за странные манеры? Я ведь только был курьером. Пожелание твое я исполнил – ё-маё. Ну а кто мне говорил, чтоб корыто починил? Вот корыто – дырок нету, принимай работу эту. А за подлость за твою – я лицо тебе набью. Я теперь и волка злей. Будем силой исправлять мы возведение напраслин на порядочных людей.
- Люди, люди, все сюда – намечается беда. Или я его прикончу, или он меня тогда.
- Ладно, черт с тобой, старуха. Неохота на «мокруху» мне идти – пропал азарт. Я теперь проголосую за бескровный вариант.
- Эх ты, луковое горе. Возвращайся лучше к морю, исправляй ты свой косяк: извинись, мол так и сяк. Дескать, я своею мыслью к пониманию пришел. Возвращаю я ваш тазик – мне фасон не подошел. А нельзя ли вместо таза мне хоромы как у князя. Чтобы стать моей супруге главной барыней в округе. А соседям ты вели бить поклоны до земли, только лишь меня узреют: пусть склонятся, не борзеют. Вот тогда я всю пойму, все прощу, конфликт замну.

Дед смущенно чешет ухо: ишь, удумала старуха. Чтоб хоромы как у князя – рази ж можно, чтоб из грязи моментально стать фигурой. Ну да ладно, спорить с дурой – это же себе дороже. Ну, пойду. Пусть бог поможет.
Волны с силой в берег били, тучи небо все закрыли. И прокляв характер свой, дед от страха чуть живой. Надо было все же бабке дать разок, ну, для порядку. А теперь вот ветер дует – значит рыбка негодует. Видно поняла малышка, что дала со мною лишка.
- Здравствуй снова, старичок. Что ж ты тазик приволок? Не пошел видать подарок мой, супруге твоей впрок. Что тебе она сказала, с чем опять ко мне послала?
- Извиняюсь, что отвлек – я исправлюсь, дай лишь срок. Оказалось, что корыто стало горла поперек. Стала баба черта злее – все кричит, сил не жалеет. Но я все ж ее люблю, подколодную мою. Передать меня просила, чтобы ты без промедленья ей хоромы подарила. Чтобы княжеский фасон был у платьев, в сей сезон. Чтобы не жалея лбов, все окрестные соседи выражали к ней любовь. Вот такой у ней приказ. Понимаю, что маразм. Но такая видна доля у меня, ее вся воля – что хотит, то и творит. Но она не понимает, что, как сильно насолит, то не выдержу, ей боже, удалю аппендицит. Пусть пойду на Колыму, пусть я грех большой приму, видит бог мои страданья – отстрадаю, отмолю.
Рыбка скромно промолчала, плавниками покачала. Улыбнулась лишь слегка, пожалела старика.
- Ты иди, мой милый друг. Все исполню – помогу. Понимаю твое горе и сочувствую ему.
- Вот спасибо, вот и чудно. Век тебя я не забуду. И сегодня, обещаю, помолюсь на образа. Чтобы все твое здоровье увеличить в два раза.
Дед пришел домой к обеду, пропустив в трактире стопку за любовь, и за победу. Вместо дома с этих пор стал здесь каменный забор. За забором вместо хаты белокаменны палаты. На крыльце поставлен трон, а на нем его старуха, вся в парче, сережка в ухе. Взгляд такой, что дохнут мухи.
- Здравствуй, барыня моя – для тебя все сделал я. И теперь, моя душа, заживем с тобой мы дружно у такого шалаша.
- Эй вы, слуги, все сюда. Что же это за беда? Кто дремал, ушами «хлопал»? Кто пустил сюда холопа? И с какого перепугу он назвал меня супругой. Ну-ка быстро палачей: эту голову дурную мы отделим от плечей. Впрочем, я сегодня в духе – не обижу даже мухи. Эй, старик, сегодня праздник. Отменяются все казни. Есть на то одна причина – знать, живи, гуляй, рванина. Но имей в виду мой сказ – ты прощен в последний раз. Посему прощенью быть. Ты, надеюсь, понимаешь, с кем не нужно тут шутить. И теперь ты мою милость должен век благодарить. Знай, что я люблю, когда благодарность принимает форму злата, серебра. Заслужившие прощенья волокут ко мне каменья: изумруд и малахит. Я уверена, что даже мне брильянт не повредит. Но к тебе, мое мученье, есть другое порученье. Ты иди на берег моря – покричи, поплачь о горе. Только рыбка подплывет – ты ей сразу: вот так вот. Так, мол так. И сяк мол всяк. Я попал с тобой впросак Предыдущее желанье то случайность, по незнанью. Не учел всех обстоятельств, не исполнил обязательств. И теперь, такое дело, нужно все тут переделать. Чтобы к завтрему утру – быть здесь царскому двору. Чтобы я была царицей, а златую ту рыбицу в услужению мою. Ты все понял? Ну, адью.
Наш старик ни жив, ни мертв. Это дело принимает нехороший оборот. Ведь при эдаком раскладе глупо думать о награде. Дело может так здесь лечь, что глава отскочит с плеч. Надо с рыбкой говорить – так мол так, как дальше жить? Нешто этот организм не проявит гуманизм?
А на море гром гремит, все темно, вода бурлит. Ветер с ног его сбивает – дождь водою обливает. Он кричит:
- Златая рыбка. Пострадал я дюже шибко. От супружницы моей – нет спасенья, хоть убей. Хочет царские палаты, серебра, каменьев, злата. А пущей другого зла, хочет, чтоб морская рыбка к ней в прислужницы пошла. Чтобы ты ее приказы исполняла раз за разом. И такое захотела, даже стыдно говорить. Круглосуточно желает чудеса она творить.
- Не печалься мой дружок, воротись на свой порог. Все исполню в лучшем виде – сей же час даю зарок.
- Благодарен на века – выручаешь старика.
Возвратился он домой, под собою ног не чуя – рад хотя бы что живой. Там, где царские палаты: башни, маковки из злата, ожидал увидеть он, там стоял их прежний дом. Покосившаяся хата – вся в прорехах и заплатах. А у самых у ворот, бабка деда уже ждет. Рядом с ней лежит корыто – все изношено, разбито. Только бабка рот открыла: объяснить, мол, что да как. Дед подносит ей поближе крепкий жилистый кулак.
- Закрывай ты добровольно красноречия ларец. Если вякнешь еще слово, то считай тебе конец. А пока конец лишь сказке, потому что здесь финал: окончание, развязка. Всем пока, аревуар.
2007 © juriy