Змейка (сборник)

ЗМЕЙКА

Девочка-спринтер, девочка-истеричка, девочка "ах как кружится голова", чай, шоколад, трава, сигареты, спички, секс, сигареты, кофе, опять трава. Девочка "как же ты мог, скотина!", девочка-насмерть, девочка-навсегда, праздничней и увертливей серпантина, девочка-лето, девочка-холода.

Девочка-сказка, девочка-незабудка, девочка-бантик, змейка петлей на шее. Змейка царапает вены и трусит жутко, если ты вдруг не успеешь прийти за нею. Девочка любит тебя до конца недели, смотрит прогнозы, ночью тебя встречает. Девочка верит, всерьез тебя изучает, знает, куда побольнее всадить занозу.

Делаешь вид, как будто не замечаешь.

Ты весь такой серьезный, большой и сильный, мачо с мобильной трубкой, ленивый сука, ты пропустил свиданье, она просила, ты не пришел, даже не позвонил со скуки.

Девочка дура – ждет тебя у окошка, молча тоскует и ничего не просит, как-нибудь бросит: "все, задолбал, расстались!", ты удивишься и тут же найдешь другую.

Жить будешь так, как будто и не встречались.

Змейка оближет сгущенку лениво с ложки, скажет: "неважно, я уже не ревную", дернет за раму и молча шагнет в окошко.

ЭТОЙ ЗИМОЮ…

Ты будешь сидеть целыми днями дома и выть с тоски, теребить знакомых, пытаться устраивать пикники, просмотры фильмов, обзвоны бывших и бить стаканы в жестокой злости, когда никто тебя не услышит, к восьми по домам разойдутся гости, в тарелку складывая куски.

Смотреть в окошко, мурлыкать кошку, читать запоем до тошноты, ловить у кошки гулящей блошек, чесать за ушком ей осторожно, кудряшки скручивая в хвосты.

Ты нарисуешь живое солнце, сто тысяч стражей твоих бессонниц, сто тысяч улиц, домов и конниц… все будет пусто до немоты.

Зима будет тяжкой, хмурной и длинной, ты не осилишь и половины, возьмешь билет до чужого моря, а море будет как смерть бездонным, ты будешь тенью ходить бессонной, в глаза заглядывая Мадоннам, века укачивающим Иисуса на стенах южных монастырей. Все будет пусто.

Все будет пусто, смешно и горько, другая жизнь под рубашкой бьется, ты топишь сердце - оно смеется: "Хозяйка, быть тебе алкоголиком!", ты поправляешь: "Алкоголичкой", ты хочешь видеть сейчас и лично седого Бога, пусть он ответит тебе немедля какого черта в твоем архиве разлук без счета, и где граница любви и смерти.

Он не ответит, он отвернется.

Курить вонючую сигарету, и ждать, что все возвратится летом, ведь так бывает, хоть очень редко, не больно, просто дрожит рука, когда иглу продеваешь в пяльца, когда тихонько проводишь пальцем по монитору открыв страницу, слегка касаясь его лица…

Чуть-чуть забыться, в плечо уткнуться, в ногах подруги клубком свернуться, вновь попытаться ему присниться…

И ждать всю зиму его звонка.

ЖЕРТВА

По ночам монитор принимает жертвы: я печали закручиваю в сюжеты, разбираю каракули на манжетах, то есть, вру - в блокноте карандашом. Говорил отец: не просись в поэты - им, конечно, место в Раю забито, только Рай тот на самом на крае света и идти туда босиком пешком.

Говорил отец: твоя карта бита, только в цирк тебе - распевать куплеты, на волшебников продавать билеты, да чинить кареты. Посмотри, дуреха: где он - и где ты! Я рюкзак накидываю на плечи, я больная, в курсе, но время лечит. - Ты вернешься, дура! - пророчит хмуро, - Ну так до встречи!

Мне ни в кровь, ни в масть - я опять играю: мне б последний козырь - дойти до Рая; там, в Раю уж как-нибудь да узнаем, кто на кон задания выбирает: кто подкидывает, кто тусует и кто ломает... Ну так что же ты в облаках витаешь, вперед, родная!

Подожди, кузнечик, мы будем квиты, я сполна выплачиваю кредиты, до последней ссоры, до чашки битой, до дурного сладостного конца. Ни одной странички, ни буквы лишней, не до жиру - мечтаю хотя бы выжить - ведь толпа опять принимает в пищу хорошо прожаренные сердца.

Я стучусь в ворота: - Откройте, черти! Я прошла всю жизнь до дурацкой смерти, по помойкам, стройкам, тропинкам, залам... хотите, верьте!

...пьяным утром сонным через вокзалы... Ну, впустите, хватит, я так устала стоять под дверью.

За окном бескрылые аксакалы мне кивают, машут рукой налево: вы туда пройдите, не стойте, дева, к тому отделу. Подаю тетрадку, сажусь устало; рыжий бес кривится:

- Невкусно, вяло, там не в лад, здесь сухо, эмоций мало, что за бред вообще ты понаписала?

- Не живут так, детка, живут иначе, кто так плачет, скажи мне, ну кто так плачет? Кто наставник? План? В чем была задача? Где отчет? Забери к чертям все бумажки, спрячешь! Марш обратно! - ругается горячо.

Бес плюется, мух отгоняя гневно, языком почесывая плечо. Подмигнув, отпустит с упреком: - Дева! Рано к нам, не противься, пеши исчо!

3.21.162.87