Праздник Алика Бабурова

-1-

И вот наконец-то пришёл этот праздник.

-2-

Алик Бабуров ждал этого момента почти три месяца. Готовился. В школьном спектакле ему предстояло играть роль мальчика-слуги, раз десять выходить на сцену и говорить степенно:

- Да-с, что изволите-с…

Фразы были не одинаковыми, но похожими.

Почему же тогда Алик так ждал этого праздника?

На этот вопрос он, пожалуй, не смог бы ответить ни до, ни, тем более, после того, что школьные педагоги степенно называли мероприятием…

Просто он привык к тускловатому свету школьной лампочки в классе, когда сидишь там вечером, маленький и незаметный, и ждёшь своей очереди репетировать. А некрасивый молодой учитель литературы, битый час пролюбезничав с первыми красавицами десятого «бэ» Машенькой и Дашенькой, наконец, объясняет тебе бегло и неуверенно (он ведь не на режиссёра учился), где нужно стоять и что делать, куда смотреть и как кашлять.

Потом разрозненные сырые картины постепенно складываются в театральную мозаику, которой правит уже не учитель-режиссёр, а некий дух, вызванный из зимней темноты коллективными усилиями ребят. И сказка опускается сначала на тусклый класс, а потом, позднее, когда учителю начинают выдавать ключи от актового зала, уже на сцену из рассохшихся потрескавшихся досок, с которых от бойкой дроби девчоночьих каблучков отлетают кусочки тёмно-коричневой краски.

На третий месяц репетиций начинает преображаться сцена этого самого зала для разного рода школьных актов. Появляются декорации, зашиваются дырочки на занавесе, молодой некрасивый учитель литературы каждый вечер приносит на репетиции всё новые и новые старинные предметы: то подсвечник, то кубок, то самое настоящее гусиное перо для письма.

И вот последняя неделя прогонов и генеральных репетиций. Всё живо, всё дышит будущим спектаклем. Только о нём говорят в школе, толпясь на переменах у самой красивой на свете афиши. Только о нём думают актёры, не готовясь к текущим урокам, отвечая невпопад, вызывая раздражённое шипение пожилых учителей в свой адрес и в адрес молодого некрасивого учителя литературы, который терпит всё, только лишь всё больше и больше сутулится и темнеет лицом. Только о нём говорят две или, например, три школьные технички, вздыхая, как, дескать, им всё это надоело – ведь каждый вечер грязи натопчут (потом уже снега нанесут) и семечек набросают.

А на афише в правом нижнем углу, нежно алыми буквами вписано под рубрикой «В эпизодах»: «Мальчик-слуга – Олег Бабуров» (10 «а»).

-3-

На последней репетиции учитель говорит ребятам, чтобы они пришли во столько-то, обязательно выспались сегодня, чтобы привели в порядок костюмы, попросили родителей помочь отгладить воротнички и чтоб не забыли пригласить мам, пап, бабушек, дедушек и прочих родственников на спектакль.

Только Алик своих родителей звать не будет. Они пьяные всегда. С утра и до глубокой ночи. И бабушка с дедушкой тоже пьяные. Один Алик не пьёт в этой семье. Мама хвастается своим собутыльникам, что сына у неё – будущий актёр – вон, в спектаклях играет, и Алик, тупо уставившись в учебник по алгебре, опускает при этом голову от стыда за своих никчёмных родичей.

Даже если Алик позовёт их на спектакль, они не придут, потому что будут помнить об этом приглашении минут десять, и то в лучшем случае.

-4-

Перед спектаклем долго и взволнованно говорит директор. Работа у него такая – говорить долго. И взволнованно. Вручает он какие-то грамоты. Сначала ребятам, потом – учителям. Литератора просто хвалит, но громко хвалит. Наверное, в следующий раз грамоту даст. Молодой ещё. Успеет отличиться. А пока пусть пашет. За себя и за тех, кому пахать по штату уже не положено. За тех, кто грамоты получает. За тех, у кого на уроках Алик чувствует себя – он запомнил это выражение – маленьким каторжником.

-5-

Спектакль проходит быстро и чётко. Всё отработано до мелочей. А на случай ещё более частных мелочей есть такая штука, как импровизация. И чем профессиональнее театр, тем меньше в нём для этой самой импровизации места. А тут – и не театр. Так. Собрались ребята раз в сто лет. Больше уж не соберутся. Полгода учиться осталось. Аттестационное сочинение на носу.

Алик раз за разом выскакивает на сцену с подносом.

- Да-с… Слушаюсь-с… Что изволите-с…

Он входит в азарт, ловит кураж. Он понимает, что зрители смеются – над его персонажем. Хлопают же – ему, Алику. Что своим мальчиком-слугой он заткнул за пояс всех отплясывающих Машенек и Дашенек. Алик чувствует свой звёздный час…

-6-

А потом этот час проходит. Аплодисменты… Цветы… Машенькам и Дашенькам… И вот уже учитель как взрослому пожимает ему руку:

- Молодец, Алик-сан. Поздравляю. Ты был сегодня лучшим. А теперь пошли, брат, по домам.

Алик оглядывается и вдруг видит, что актовый зал пуст, что вокруг нет никого. В потолке вспыхивает вольфрамовая нить лампочки, и свет гаснет.

- Да-с! Что изволите-с! – хохочет Алик.

Учитель смеётся вместе с ним…

-7-

- Да-с! Что изволите-с! – хохочет Алик на уроке алгебры.

Пожилая, да просто старая алгебраичка багровеет и вышвыривает его из класса. Но Алик всё смеётся и повторяет, повторяет эти полюбившиеся ему фразы старинному зеркалу, единственному украшению этой сельской школы.

Из кабинета выскакивает директор. Он тоже красен и разъярён.

- Да-с! Что изволите-с! – кричит уже ему Алик.

Лицо мальчика искажает гримаса. Но он смеётся, смеётся, смеётся…

-8-

- Да-с… Что изволите-с… - бормочет безумный безвозрастный человек, бредущий по вечернему городу десять лет спустя.

Выпрямившийся и располневший учитель литературы, точнее, школьный завуч, у которого уже стоит дома за стеклом грамота областного департамента образования, увидев Алика, поспешно переходит на противоположную сторону тротуара.

Алик плачет, но всё никак не может отделаться от этой опостылевшей фразы. А потом он останавливается и громко, заливисто смеётся. Нет! Это прекрасная фраза. Праздник продолжается.

http://www.litsovet.ru/index.php/author.page?author_id=11877

3.149.26.176