Разговор с бабушкой

«В войну мы жили в деревне Никулино, что между Люберцами и Воскресенском. Я хорошо помню то лихое время. Отец, а вслед за ним и старший брат Виктор ушли на фронт в первый же год и погибли. Мать осталась бедовать с пятью детьми, из которых только старшая дочь была взрослой. Мне шел десятый год, а остальным — и того меньше. Младший братик Борис только народился», — так начала свой рассказ моя бабушка, Егорова Нина Герасимовна. Она сидела напротив меня, листая семейный альбом. А я, устроившись поудобнее на диване, начала записывать.
— Бабушка, а вашу деревню война захватила?
— А как же! Война тогда всех захватила. Правда, фронт до нас не дошел. Немцев, слава Богу, остановили, а затем и вовсе отогнали. Но фронт-то был у нас совсем рядом, и жили мы в постоянном страхе. Как сейчас помню, самолеты немецкие летали, бомбили нас. Приходилось укрываться в водосточных канавах, в картофельных межах прятались. Особенно наседали они на железную дорогу — разбивали поезда, чтобы прекратить движение.
Помню, как-то по радио объявили воздушную тревогу — налетели самолеты. Мы-то все повыбегали, попрятались в канавах. Соседка наша, тетя Катя, завернула грудного ребеночка в одеяло и положила его в межу. И тут как раз самолет снаряд выпустил. Бомба разорвалась, и ребеночка отбросило. Все мы потом после отбоя вместе с тетей Катей ходили в темноте и искали его по огородам. Только к утру, когда немножко рассвело, слава Богу, нашли малыша. Живой! Тетя Катя отогрела его, накормила…
— Как вы жили в те времена, как добывали еду? Какие были трудности, ведь кругом — война? — продолжала я свои расспросы. — Семья-то немалая, а работали только мать и старшая сестра.
— И не спрашивай, внученька, приходилось лихо. Все в основном отдавали фронту, сами порой жили впроголодь. После нескольких месяцев войны запасы кончились. Нормального хлеба не видели. Ходили колоски собирать. Осенью картошку копали. А народу-то нет. не успевали всю собрать, промерзала. Ели мороженую... Тракторы, какие были, стояли без горючего, а на лошадях много не вспашешь. Чтобы зимой печку топить, приходилось в лес за дровами ездить, за четыре километра от деревни. Вот так и жили. В ту пору, к концу войны, училась я в кожевенно-обувном техникуме. День учились, день работали — кожу обрабатывали.
Мы все время поддерживали тесную связь с фронтовиками. Особенно молодежь. Девчонки кисеты молодым парням шили. Иногда бисером вышивали. Дарили от души — хотели, чтобы живыми вернулись. На фронте табак-то выдавали и, чтоб не рассыпался, они хранили его в кисетах. Еще, бывало, когда завезут шерсть, вязали носки и варежки. Девчата молодые клали в них записки с адресами. Иногда приходили ответы. Вот так и переписывались. Редко, конечно, но, если кто возвращался живой, то потом по переписке друг друга находили.
— А ты видела живых немцев?
— Не было их у нас, и слава Богу. До нас они не дошли. Мы на востоке были, поэтому миновала нас эта беда. Но вот в соседней деревне, что западней, они побывали. Какие страшные вещи там творились! Как они лютовали! Случай даже был. пришли немцы в дом: «Дай куру, дай яйки!» В это время сильно расплакался ребенок. А они, звери, выхватили его у матери и об стенку… Но не все были такие. Некоторые даже шоколадкой малышей угощали. Наверное, потому что дома остались такие же детки…
Выжили мы, и слава Богу. А что ты, внученька, так подробно обо всем расспрашиваешь? Да еще записываешь что-то?
— Хочу написать в газету «Новые рубежи», что моя бабушка помнит о войне. А что бы ты, бабуль, хотела сказать молодым?
Бабушка словно ждала этого вопроса. Многое у нее наболело.
— Плохо то, что нынешняя молодежь живет бездумно, не готовы они к тяжелым дням. Хлеб не ценят. Даже порой разбрасывают и пинают. Поглядишь, курят почти все, спортом редко кто занимается. Раньше молодой парень раз двадцать мог на турнике подтянуться, а сейчас раз-два и выдохся. Висит, как глиста беспомощная. — И, перекрестившись, закончила: — А вдруг что случится? И не знаешь, как дальше жить будут…
Нина Демичева,
ученица 9-го класса
Одинцовской средней школы № 8.

3.134.118.95