Храм-воин

Было это двадцать лет назад. Работая в одном из учреждений связи, в свободное от смен время я любил путешествовать на велосипеде по окрестностям Кубинки, вблизи которой располагался наш военный городок. И как-то раз выбрал не совсем удобный маршрут. До села Акулово, что на Наро-фоминском шоссе добрался быстро. Побывав у мемориала воинам 32-й Краснознаменной стрелковой дивизии, остановившей здесь врага в конце ноября — начале декабря 1941 года, по грунтовке доехал до Большого кольца Московской железной дороги. Миновав его, углубился лесной просекой в сторону Дютькова. Как всякого тогдашнего комсомольца-краеведа, меня интересовала ленинская тематика, а здесь наяву можно было увидеть места, куда новоявленный вождь пролетариата приезжал на охоту зимой 1921 года. Карты тогда были не совсем точные, а в самый раз, чтобы запутать любого туриста среди трех сосен и одной поляны. Поляна оказалась болотом, и уже не велосипед меня, а я его тащил по проложенному курсу. Заблудиться не давали старые телеграфные столбы, с оборванными местами проводами, покосившиеся вдоль просеки. Они и вывели меня на опушку леса, где тропинка расширялась до полевой дороги, следующей через остатки старого хутора. По школьным рассказам я знал, что хутор когда-то назывался Песочным. Основали его в начале 1920-х годов коммунары — выходцы из окрестных сел и деревень, вдохновленные обещаниями новой власти о свободном труде на собственной земле. Для каждой семьи построили дом по типовому проекту в два ряда вдоль главной и единственной улицы. Упиралась улица в скотный двор — добротное по тем временам сооружение. Здесь и трудились коммунары, назвав свою сельхозартель «Красный песочник». По записке охотившегося в этих краях Ильича на Люберецком заводе сельхозмашин коммунарам изготовили кое-что из сельхозтехники (по блату), и зажила артель трудной, но веселой жизнью.
Узнал я это от двух старушек, копавшихся в огороде уцелевшего коммунарского дома. Всего таких строений когда-то было восемь. К 1980-м годам уцелело три, приспособленных под дачи. Остальные пять без крыш светили пустыми глазницами окон, «наблюдая» за руинами скотного двора. Помню, что фамилия одной из старушек была Хрусталева и приходилась она родственницей одному из основателей артели. Рассказывая о счастливой, но не беззаботной юности, старушки всплакнули. Они до сих пор видели на этой разоренной временем улице повозки с сеном и яблоками из огромного местного сада, слышали мычание коров, снабжавших молоком всю округу. Свободным труд коммунаров был вплоть до коллективизации. Жили не бедно, никто не голодал. Под колхоз пошли добровольно, веря, что будет еще лучше. Но свободных тружеников быстро осекли, установили нормы, своеобразные налоги, от которых не отвертеться, однако обратного пути не было. Кто знает, как бы сложилась дальнейшая судьба бывших коммунаров, но началась Великая Отечественная война. Стало ясно, что колхоз — не самая худшая из бед.
К Песочному немцы приблизились в ноябре 1941-го. Обстреливая позиции наших войск, враг аккуратно клал снаряды на улицы хутора, но разбомбить его не мог. А невдалеке от Песочного раскинулось старинное село Дютьково с храмом Рождества Богородицы. Из-за опавшей листвы храм был виден издалека и стал прекрасным ориентиром для фашистских наводчиков. И если снаряды, выпущенные ориентировочно по храму, попадали в дютьковские дома, то, перелетев цель, уже не ложились так точно по Песочному. Местных жителей эвакуировали в район Петелина и последнее, что помнили о тех днях мои старушки-собеседницы — это как на чердаке их дома красноармейцы устанавливали пулемет.
Дальше рассказ поведу со слов одного из бойцов, защищавших этот край, с которым познакомился позже. Батальонный комиссар Андрей Максимович Вахрушев вспоминал, как на оборону села Акулово, через которое немцы собирались прорваться на Кубинку, а оттуда по Минскому шоссе устремиться в Москву, была брошена 32-я Краснознаменная стрелковая дивизия Виктора Ивановича Полосухина. До этого дивизия прославилась в боях на Бородинском поле, где задержала противника, дав время нашим войскам по-новому расставить силы для обороны столицы. На Акулово со стороны Наро-фоминска двигалось несколько десятков немецких танков. Красноармейцы встретили их мощным огнем и пламенем заградительного вала. Тогда другая группа вражеских танков попыталась прорваться в село через Дютьково и Песочный. Чтобы подготовить наступление, противник начал обстрел наших позиций. Ориентиром вновь стал храм Рождества Богородицы. В самом же селе стоял гаубичный артполк майора В. К. Чевгуса. Тот и рассудил, что раз немцы видят храм, значит и с него можно будет разведать позиции врага. Забравшись на колокольню с артиллеристами, корректирующими огонь гаубиц, Чевгус увидел подступавшую к реке Нара танковую колонну со свастикой на броне. Наши дали залп и продолжали обстрел подступов к селу. Немцы били по колокольне, понимая, что именно оттуда поступают команды на их уничтожение. Но храм выдюжил, не подвел. Он оставался в бою, пока враг не свернул южнее, поближе к своим. К вечеру 3 декабря на выжженной поляне под Акуловом было 34 разбитых вражеских танка. А маршал Соколовский про тот бой написал в своих мемуарах: «Мы впервые дали гитлеровцам, как говорится, по морде. День 3 декабря все эти годы ассоциируется у меня с зарей — зарей Победы».
В разоренные войной села их обитатели вернулись ближе к весне 1942 года. Хутор Песочный был восстановлен и процветал до хрущевских сельскохозяйственных реформ, пока не пришел в упадок как неперспективный.
… Я крутил педали по направлению к храму. Он стоял на краю села, рядом со старым кладбищем, утонувшем в листве деревьев. У храма расходились дороги: в Асаково, к Нарским прудам, в центр села. Стоял он заброшенным и никому не нужным. Колокольня и купол обвалились, раны войны соседствовали с ранами от моих современников: «Здесь был Вася», «Маша — дура»… На полу валялись остатки керамической плитки, когда-то покрывавшей его, и завитки кованых решеток с окон. На осыпавшейся штукатурке проглядывали фрески с ликами святых. Казалось, что они смотрят недоуменно и вопросительно: «Если вы не верите в Бога, то поймите, хотя бы, что мы — ваша культура, то, что осталось вам от предков». Я не удержался и забрал на память завиток от решетки и кованый гвоздик. А когда вышел из храма, увидел на обшарпанной кирпичной стене железную доску: «Здесь во время боев с 1.11 по 5.12.1941 г. находился наблюдательный пункт командира 154-го гаубичного артиллерийского полка 32-й КСД майора В. К. Чевгуса».
В тех местах я не был уже 12 лет. Слышал, что кто-то хотел устроить конюшню на месте коммунарского скотного двора в начале 90-х, что поля окрестные застраиваются дачами новых и не совсем русских и не очень. А недавно прочитал о возрождении храма: в старые стены возвращается новое поколение. И действительно, рано еще храму «снимать с плеч» опаленные войной и осененные славой «погоны». Тогда, в лихую годину выжил, а сегодня уж сам Бог велел оставаться в строю…

18.218.70.93