Счастье моё. Часть 2. Главы 9, 10

Глава девятая.

В конце июля Печорин взял отпуск. И как было решено ранее, в первых числах августа с Ольгой, Костиком и Дашей улетел отдыхать в Турцию. Они еще никогда не отдыхали все вместе, поэтому с понятным нетерпением ожидали эту поездку. Для Даши же это событие было волнующим вдвойне: она первый раз в своей маленькой жизни летела на самолете к морю.

Две недели отдыха прошли просто замечательно. Купались, загорали, ездили на экскурсии, бродили по местным базарам. Но при всей той теплоте и душевности, которой они окружали друг друга, Печорин под конец второй недели стал тяготиться своим бездельем. Он был так устроен, что для отдыха ему было достаточно двух-трех дней, а такое время провождение нагоняло на него скуку и раздражительность. Только из-за Ольги, из-за детей, видя, как они радуются, он не позволял себе никаких ноток недовольства. Но на будущее решил, что, если и будет ездить с семьей на отдых, то только максимум на неделю.

Поэтому он вздохнул с огромным облегчением, когда сели в самолет, чтобы лететь домой. Как только самолет набрал высоту, Сергей закрыл глаза и попытался заснуть. Он уже завтра собирался выйти на работу, а Ольга на несколько дней хотела съездить в Питер.

После жаркой Турции вечером в Москве показалось им прохладно. Лето шло на спад, и такая погода для города была вполне нормальной. Вечером, накормив и уложив спать детей, которые после утомительной дороги заснули почти тот час же, Ольга и Сергей, впервые за две недели остались вдвоем.

- Даже не верится, что мы, наконец, вдвоем, - заметил Сергей. – Я только сейчас понял, как за эти две недели по тебе соскучился.

- Ты, что Сереженька, мы две недели не на час не расставались, а ты вдруг говоришь «соскучился».

- Я под «соскучился» имел в виду немного другое, - Печорин подошел к Ольге и нежно обнял ее за талию. На ней был только легкий халатик, который плотно налипал на еще влажное после душа тело.

- Тогда я тоже так «соскучилась», - прошептала она и подставила губы для поцелуя.

Печорин легко снял халат, подхватил Ольгу на руки и понес к кровати.

- Знаешь, что я сейчас подумала? – спросила она, они улеглись в кровать.

- Что?

- Ты никогда меня не носил на руках.

- Неужели.

- Именно, так. У меня теперь этот день будет, как красная дата. «Муж взял меня на руки».

- Значит, раньше сил во мне не было. Я всегда буду тебя носить, - пообещал он. – Все, молчи, - закрыл Сергей Ольге рот поцелуем.

 

Утром в прекраснейшем настроении Печорин отправился на работу.

- Всем привет, - бодро поздоровался он, войдя в офис.

- Сергей Григорьевич приехал. С приездом. Прекрасно выглядите. Как отдохнули? – наперебой загалдели сотрудники фирмы.

- Нормально отдохнул. Как вы тут без меня? Что-то Петра Сергеевича не вижу.

- Он сейчас подойдет, - ответила секретарша. – А вы разве не в курсе, что у нас произошло, - вопрос для Печорина прозвучал тревожно.

- В курсе чего? У нас это где? Я только вчера вечером приехал. Откуда мне, что знать.

- Дефолт, у нас теперь Сергей Григорьевич, - подошел Широков, - С приездом тебя.

- Спасибо. Что еще за дефолт?

- Самое теперь в стране популярное слово. Ну, пойдем к тебе, я все по порядку расскажу.

- Рассказывай, - приказал Печорин, когда расселись. – Что еще за дефолт?

- Это значит, что государство отказывается платить по своим обязательством, прежде всего, по этим, как их там…, - Широков на секунду запнулся. - …ГКО, неплатежеспособно оно, наше родное государство.

- Да и хрен с этим государством, мы-то здесь причем? Облигации мы не покупали. С какого боку нам этот дефолт?

- Ты, что действительно ничего не знаешь? – Широков с удивлением посмотрел на Сергея. – Весь город на ушах стоит. Курс доллара чуть ли не я пять раз вырос.

- Во сколько? – не поверил Печорин, думая, что ослышался.

- В пять раз. Сколько сегодня будет стоить, неизвестно.

Зазвонил телефон.

- Да, Оль, что ты хотела? – непроизвольно грубо спросил он.

- Мне мама, звонила. В Москве такое творится.

- Я знаю.

- На тебе сильно отразится? Я так волнуюсь за тебя.

- Пока не знаю. Давай, Оль, попозже поговорим. Я сейчас очень занят.

- Все, больше не отрываю тебя.

- У нас все расчеты в долларах, - продолжил разговор Печорин. – Следовательно…

- Следовательно, мы оказались в большой жопе. По курсу цены на нашу продукцию в рублях стали просто астрономические. Второй день нет ни одного заказа. Еще три клиента хотят отказаться от заказа. Требуют назад предоплату. А мы уже сделали им окна. Что делать, ума не приложу.

- Прежде всего, давай не будем пороть горячку. Я так понимаю, что в такой жопе не только мы оказались. Значит, будут предприниматься какие-либо шаги по нормализации ситуации.

- Кто будет предпринимать? Правительство? Так «киндер-сюрприз» уже в отставку свалил. Бардак полнейший.

- Ну, хорошо. Давай тогда посмотрим, что мы сможем сделать?

- Давай посмотрим, - скептически согласился Широков.

- Заказы пока не принимаем. Это раз.

- А что их принимать, если нет никого.

- Не перебивай. Предоплату никому не возвращаем. Пусть забирают свои окна и расплачиваются в долларах.

- Не захотят, - уверенно заявил Широков

- Не захотят, денег своих назад не получат, - отрезал Печорин. – Нашей вины в том, что случилось, нет.

- Форс-мажор, - подсказал Широков.

- Во-во, он самый.

- Сергей Григорьевич, Курников звонит, - сообщила секретарша. Курников, тот самый партнер по бизнесу, на рождении которого Сергей познакомился с Настей.

- Соединяй. Здравствуй, Алексей. Как дела? А то ты не знаешь. В течение недели? – Печорин нахмурился. – Это нереально. Я понимаю, что это мои, а не твои проблемы. Давай, завтра созвонимся. Я сегодня только первый день на работе. И тут сразу такое. Дай, хоть оглядеться. Договорились? Все. До завтра, - Печорин повесил трубку.

- Деньги хочет назад получить? – полу утвердительно спросил Петр Сергеевич.

- Хочет, причем немедленно, Вынь да положь. Поставщикам, кстати, много должны?

- Много не много, а тысяч на тридцать наберется. Мы же в рублях по курсу расплачиваемся. Были должны около сто восьмидесяти тысяч, а теперь, думаю, ближе к миллиону потянет.

- Ого, - присвистнул Сергей. – Что делать-то будем Сергеич, - спросил он безо всякой надежды, так как уже почувствовал, что ради него Широков особо надрываться не будет.

- Что я могу в такой ситуации посоветовать? Да, ничего. Только ждать. Может, как-нибудь само образуется.

- Жди, образуется, - хмыкнул Сергей. – Ох, кто-то здорово на этом гребаном дефолте руки погрел.

- Кто-то, может, и погрел. Только не мы.

 

Домой Печорин вернулся изрядно расстроенным.

«Раньше я бы уже десять раз успел напиться, - подумал он, садясь ужинать.

- Что, Сереженька, все очень серьезно?

- Очень, Оленька.

- Я сегодня несколько раз молилась, просила о помощи.

- На бога надейся, а сам не плошай. Сами как-нибудь будем выкручиваться.

- Не надо так говорить, Сереженька. Нам только по грехам воздается.

- Оль, какие грехи. Не пью, не гуляю, детей люблю. Какие грехи?

- Значит, за прошлые грехи нам еще аукается.

- Оль, извини, но я эту чушь не хочу слушать.

- Как хочешь. Может, мне теперь не надо ехать в Питер? Костик к отцу собирается. Дашу к родителям на дачу отправим.

- Наверно, ты права, Оленька, - взял Сергей жену за руку. – Мне очень тяжелые дни предстоят. Хорошо, если ты будешь рядом. Может, и в правду твои молитвы помогут?

- Конечно, дорогой, - свободной рукой погладила она мужа по волосам. – Я останусь рядом с тобой. И помни, чтобы не случилось, я всегда буду рядом с тобой.

- Спасибо.

 

Глава десятая.

 

На следующий день Печорин с утра поехал к Курникову. В офисе он столкнулся с Настей. Она совсем не изменилась: такая же эффектная и яркая. Сергей смотрел на нее и удивлялся себе: как он променять Ольгу на эту лахудру.

- Привет, - поздоровался он совершенно безразлично.

- Привет, - ей тон был не менее безразличен. Печорин – один из эпизодов в ее жизни, который забылся сам собой. Как кадр с подпорченной фотопленки. Что-то было, а разглядеть невозможно.

- Шеф у себя?

- У себя.

 

Курников сидел в кресле около журнального столика и пил кофе.

- Здравствуй, Сережа. Рад тебя видеть. Хорошо, что ты приехал.

- Привет, - Сергей пожал протянутую руку.

- Кофейку или чего-нибудь покрепче? – предложил Курников.

- Спасибо, ничего не хочу. Давай, лучше сразу к делу.

- К деду так к делу, - согласился Курников.

- Алексей, ты можешь подождать, и не забирать пока свои деньги? Хотя бы недели две? Пока ситуация немного прояснится.

- Нет, Сергей, не могу, - твердо ответил он. – У тебя свои проблемы, у меня свои. Думаешь, мне сладко приходится? На меня тут так навалились, что только успевай отстреливаться.

- Понимаю, я в такой же ситуации, - хмуро согласился Сергей.

- Единственный компромисс, который я могу предложить, ты возвращаешь мне долг без процентов, а за полгода худо-бедно тысяч пять накапало. Я не ошибся в цифре?

- Нет, не ошибся.

- Поэтому, сколько я тебе дал, столько же хочу получить назад. Нормальное предложение?

- Нормальное. Только денег сейчас у меня таких нет. Ты же знаешь, что вся работа встала.

- У тебя нет двадцати тысяч? Ты меня удивляешь. Сколько лет в бизнесе крутишься, а двадцати тысяч в загашнике нет. Неужели ничего на «черный» день не поднакопил?

- Представь себе, что нет.

- Но это не мои проблемы, в конце концов, - в голосе Курникова послышались жесткие нотки. – Даю тебе срок неделю. И не думай крутить, Сережа.

- Ты, что мне угрожаешь?

- Нет, только лишь предупреждаю. Ты не обижайся, Сергей, на меня. Не я такой, а время такое, а я стараюсь идти в ногу со временем.

 

От Курникова Сергей сразу поехал к себе в офис. По дороге он начал прикидывать, где может найти деньги. По всем прикидкам ничего утешительного не получалось. Приехав в офис, он первым делом направился в бухгалтерию.

- Сколько у нас денег сейчас на счету? – спросил он бухгалтера.

- Примерно около трехсот тысяч рублей.

- И все? Какие-нибудь поступления ожидаются?

- Трудно сказать, но скорее всего, нет..

- К концу недели надо будет всю сумму обналичить.

- Но, Сергей Григорьевич, у нас налоги, потом поставщики по графику стоят. Денег и так не хватает.

- Какие налоги! – взорвался Печорин. - Делайте, что я велю. Не сердитесь, - сказал он уже помягче, увидев расстроенное лицо бухгалтера. – Так надо. Выхода у нас просто другого нет.

- Я не обижаюсь. За налоги я несу ответственность.

- Не бойтесь. Теперь за все отвечаю только я.

 

Только он вошел к себе в кабинет и сел, собираясь позвонить, как на пороге появился Алексей Бахметьев.

- Не ждал? - спросил Бахметьев, удобно располагаясь в кресле.

- Честно говоря, нет.

- И я не собирался к тебе, если бы не форс-мажорные обстоятельства. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?

- Понимаю.

- Вот и отлично, что ты понимаешь. Я буду краток.

Бахметьев, как ни странно, волновался, но было это волнения радости, ощущение триумфа, предвкушение того, что вот сейчас, буквально через минуту, он объявит Печорину приговор. Человек, которого он все эти годы ненавидел, будет уничтожен, растоптан.

- Хочу напомнить тебе, что через две недели, а точнее, пятого сентября, ты должен нам вернуть деньги.

- Помнишь об этом?

- Помню.

- И сумму помнишь?

- И сумму помню. Сто пятьдесят тысяч долларов.

- Неправильно помнишь. Приплюсуй сюда еще нашу долю прибыли, пятнадцать тысяч.

- Алексей, ты, что городишь? Какая прибыль. Ты, что не знаешь, что в стране делается.

- А вот это не мои проблемы. С тебя сто шестьдесят пять тысяч. Вот так.

Бахметьев занимался самодеятельностью. Хозяин приказал забрать только основной долг, и не требовать никакой прибыли, но Алексей рассудил по-своему: он хотел и немного заработать на Печорине и еще больше усложнить для него и без того непростую ситуацию.

- Я постараюсь, но не уверен, что соберу всю сумму в срок. Ведь долг практически вырос пятикратно.

- Я понимаю, но мы не собираемся из-за тебя нести убытки. Поднатужься. Тебе есть, в конце концов, что продать, квартиру, например.

- Даже, если продам квартиру, все равно не наберу требуемой суммы.

- Я же и говорю тебе, поднатужься. Подумай, время, хоть и не очень много, но все-таки есть. Постарайся все сделать в срок. Я думаю, ты не хочешь, чтобы у тебя, у твоей семьи возникли проблемы.

- Только посмей мою семью тронуть!

- Батюшки мои, он мне угрожает. Ты забыл, с кем говоришь? Да, если мне потребуется, - Бахметьев вплотную придвинулся к Печорину, - я тебя, всю твою семью катком в асфальт укатаю. Понял?

- Какая же ты все-таки сволочь! – не выдержал Сергей. – Как таких земля носит!

- За сволочь я тебя сейчас трогать не буду. Не с руки мне сейчас. Но крепко помнить буду. И, когда вспомню, ты тысячу раз пожалеешь, что так меня назвал. Ох, Печорин, как ты пожалеешь. Смерть тебе раем покажется по сравнению с тем, что я тебе устрою. Отдать деньги, это самое лучше, что будет у тебя в жизни. – Бахметьев резко встал и больше, не говоря ни слова, вышел из кабинета, демонстративно хлопнув дверью.

 

Печорин понял, что обречен. Из этой долговой ямы он не сможет выбраться. Сергей был уже готов к тому, что придется продать не только квартиру, но и фирму. Он-то готов, но готова ли к этому Ольга?

Вечером, когда они остались вдвоем, Сергей начал неприятный разговор.

- Оленька, у меня сплошь плохие новости, даже не знаю, с какой начать?

- Начни с самой плохой, - она примерно представляла, что ей скажет муж.

- Если коротко, то я разорен, полный банкрот. И шансов выкарабкаться практически никаких. Придется продавать фирму.

- Тебе ее очень жалко?

- Об этом сейчас я даже как-то и не думаю. Главное, раздать долги, чтобы избежать более крупных неприятностей.

- Тогда, что думать? Продавай, конечно. Я устроюсь на работу, пока ты будешь не у дел. Я уже разговаривала с Ириной, она обещала подыскать. Так что с голоду не помрем. Если денег не будет хватать, у родителей займем. Одну машину можно продать.

- Спасибо тебе, Оленька за заботу. Ты даже не представляешь, как мне важна твоя поддержка, - он был тронут вниманием жены буквально до слез. – Но боюсь, что этого будет недостаточно. Денег все равно не хватит. Возможно, и нашу квартиру нужно будет продать.

И, он, ничего уже не скрывая от жены, рассказал о своих отношениях с бандитами, о Бахметьеве, как все больше утопал в долговой яме. В этом рассказе он не пытался себя выгородить, не искал объективных причин своих неудач, а просто рисовал очень грустные перспективы. Единственное, что он опустил в своем рассказе, так это угрозы Бахметьева, полагая, что и так достаточно «нагрузил» Ольгу. Ольга слушала внимательно, не перебивая. На душе у нее стало черно.

«Неужели, - думала она, - наши грехи так велики, что он продолжает наказывать нас? Почему он дал нам так мало времени для счастья? Почему? Почему? Но, может быть, он дает нам это испытание не случайно? Может быть, он проверяет наше смирение? Может быть»…

- Оль, ты слушаешь меня? – прервал ее размышления Сергей.

- Да, Сереженька, слушаю.

- Есть еще один выход. Мы можем развестись, и тогда, я надеюсь, что ты сможешь сохранить квартиру.

- Не говори ерунды. Подумаешь квартира. Поживем в твоей. Или с родителями поменяемся. Я думаю, что они не будут возражать. Выкрутимся, если только мы будем вместе. Выброси все эти мысли о разводе, я буду с тобой.

- Спасибо тебе, моя дорогая. Ты знаешь, после твоих слов и мне не так страшно. Ведь мир не рушится. Мы еще поживем. Может быть, мне что-нибудь удастся придумать.

- Я тебя только об одном прошу, делай все по совести. Пускай нам станет хуже в материальном плане, но пусть, все будет по справедливости. Ты понимаешь, о чем я толкую?

- Понимаю, Оленька, понимаю. Ты похожа сегодня на стойкого оловянного солдатика.

- Я слабая, на самом деле. Это господь дает мне силы, и любовь к тебе. Мы уже немало лет вместе, через многое прошли, много всякой грязи было. А я этой грязи не чувствую, не вижу. Я помню только об одном, что я люблю тебя.

- И я тебя, - эхом повторил Сергей.

 

 

 

18.220.11.34